Художник Пламен Капитански: Преподобная Стойна и в наши дни помогает болгарам,
Когда я пишу её образ, то чувствую присутствие её.
Интервью Румяны СМИЛКОВОЙ, 2020
Маэстро Капитански не просто художник, а мастер, соторый способен воплотить дух святых в своих картинах. Десятки обладателей изображений преподобной Стойны его кисти молились святой и сумели родить ребёнка или излечиться от мучительной болезни. Жизнь художника, закончившего Художественную академию по специальности “Фрески”, полна приключений. Его картины находятся в коллекциях потомка старинного рода Ланкастер, сына всемирно известного актёра Энтони Куина – скульптора Лоренцо, а также покойного Папы Иоанна Павла II. Ему Капитански подарил икону Девы Марии. Не забудем также и портрет Ричарда Львиное Сердце, который украшает Тауэр в Лондоне – самое посещаемое место в Англии туристами со всего мира.
– Маэстро Капитански, как на Вас отразилась нынешняя изоляция из-за коронавируса?
Мой образ жизни никак не изменился. И раньше, и сейчас я целый день дома, работаю, выхожу редко. Пусть люди проявляют больше организованности по отношению к другим и к окружающим. Сверху нам помогают, но и мы должны содействовать и беречь себя.
– У Вас есть награды, Вы выставляетесь в Болгарии и за границей, но когда Вы поняли, что живопись – это Ваша стезя?
Ребёнком я начал рисовать каранашом на деревянных ящиках на двери дома, и, чтобы не испортить квартиру, родители мне купили альбом и акварельные краски. Потом моя учительница Гарева, ведущая кружок рисования во Дворце Пионеров, сказала моим родителям: “Он большой художник, вы должны подумать о его будущем. Может быть, ему стоит попробовать поступить в Художественное училище”. Приняли меня на второй курс. Ещё я прошёл серьёзную школу жизни – казарму, я был распределён в Сливницу как пехотинец или “солдат повышенной мощности”. Отвечал за противотанковое орудие СПГ-9, которое развёртывается за 17 секунд для стрельбы по танку или другой мишени. Обычная пехота перемещалась только с автоматами, а мы двое лазили по горам с этим орудием, а третий из нас – со снарядами весом 40 килограмм в ранце. И чередовались…
– Кто помог Вам продвинуться в искусстве?
Помог мой учитель Огнян Генов, уроки которого я посещал. Он мне сказал: “Поскольку ты не из этой среды, то поступить в Художественное училище у тебя нет никакого шанса. Поэтому ты должен рисовать в классической манере, как всемирно известные старые мастера”. И я настолько овладел реалистическим направлением, что учась в Академии, два года подряд получал награду “За самый лучший этюд в рисовании”. В 30-е годы Владимир Димитров-Майстора тоже выигрывал эту награду два года подряд, и на полученные деньги отправился в Рим и в Париж для знакомства с всемирно известными музеями. Я получил 200 лева, но в то время не мог никуда поехать.
– Как случилось, что Ваши картины купил Лоренцо, сын актёра Энтони Куина, причём в то время, когда Вы были ещё студентом?
В Художественной академии тогда снимался испанский фильм о Сальвадоре Дали. Поскольку холст стоил дорого, а я рисовал быстро, то, чтобы не обременять финансово своих родителей, я использовал любую бумагу. Отец принёс мне из типографии листы чёрного картона, и я стал рисовать на них что хотел, для собственного удовольствия. Один из моих коллег знал, что я рисую на чёрном картоне, а сам он снимался в фильме как статист. Гримёр в съёмочной группе сазал ему, что хочет купить такие листы, и друг подумал обо мне. Гримёр похвастался сыну Энтони Куина, Лоренцо, что собирается в ателье – то есть в мою квартиру, покупать картины. И тот тоже захотел пойти. Ко мне пришли мой коллега Николай Попов со своей подругой Деси Теневой, переводчицей с испанского, Куин со своей женой, “Мисс вселенной” 1993 года, и американская актриса Сара Дуглас, игравшая жену Сальвадора Дали, Галу. Я студент четвёртого курса, ещё не заработавший искусством ни единого лева. Входит Лоренцо Куин, который был абсолютной копией своего отца – огромный мужчина, только молодой и очень доброжелательный, а за ним все остальные. Садятся в гостиной, достают сирене, ракию, и становится смешно. Лоренцо засмеялся и говорит мне: “Мы пришли не есть и пить, неси картины”. Остальные молчат. Он продолжает разговор, широко улыбаясь. Объясняю: “У меня нет картин, только рисунки”.
Мои картины были выполненными учебными заданиями – голые тела, этюды, но я уже разработал свой стиль, работал в современном русле, имел собственные выразительные средства для тел и учебных заданий. Начал писать картины маслом, оформлял их. Я думал, что Лоренцо Куин актёр, как и его отец, и только через годы понял, что он мой коллега, скульптор. Он быстро просмотрел картины и сказал: “Ты гений”. Я сказал, что чувствую себя несколько неловко, хотя был рад. Он спросил, сколько стоят пять картин. Я назвал цену, соответствующую средней зарплате, и он стал смеяться. Я удивлялся, как он собирается вывезти их из Болгарии, и он мне объяснил, что снимет их с подрамников и положит вместе с декорациями к фильму. Гримёр взял себе рисунки, американка тоже. Куин сказал, что завтра его жена придёт с деньгами и переводчицей. Она появилась, улыбаясь, и заявила: “Мой муж влюблён в Ваши картины. Вчера целый вечер говорили с режиссёром о Вас”. Даже обняла меня, тогда не было Ковида. Хотела, чтобы через 4 дня снова пришли Куин и режиссёр купить ещё по пять картин. Я мог бы получить много денег, но сказал себе, что искусство важнее, и уехал на практику в Ленинград и Москву.
– Какой первый знак, связанный с духовным миром, был Вам дан?
Случилось это в монастырском комплексе из средневековых зданий в городе Загорске (сейчас Сергиев Посад) на окраине Москвы. В субботний полдень, ровно в 12 часов, русские женщины в белых платках пели ангельскими голосами вместе с попами, раздавался колокольный звон, небо было кристально чистым, даже мурашки пошли по телу. Не знаю, какая сила меня заставила, но я отошёл немного в сторону и вошёл в пристройку одной из церквей. И передо мной оказались настоящие иконы Андрея Рублева. Я увидел его свободный стиль, свободную кисть – это было волнующе. Когда я выходил, взглянул на солнце, песня продолжалась, и птичка клюнула меня в правое плечо.
– А как получилось, что потомок рода Ланкастер выбрал именно Вашу картину среди творений классиков, таких, как Злато Бояджиев?
Когда я закончил Академию, мой учитель Огнян Генов работал в галерее на бульваре Витоша, которую держал искусствовед Максимилиян Киров. В первые годы демократии 1991-92 годов там были выставлены только старые мастера. Генов и Киров пришли домой, выбрали портрет старой женщины, голой до пояса, в балетной пачке с одной большой кнопкой. Полный абсурд. Приехал тогда в Болгарию англичанин с титулом, из рода Ланкастер, зашёл в галерею на бульваре Витоша и выбрал портрет старухи в юбке. Там были выставлены работы Златю Бояджиев, Цанко Лавренов, ну и Капитански с ними. Когда покупатель представился, в галерее были ошарашены и стали мне звонить, чтобы я немедленно пришёл, поскольку клиент хочет со мной познакомиться. Я пришёл тоже ошарашенный, а англичанин мне сказал:”Ваш стиль не похож ни на какой другой, виденный мной до сих пор. Я именно такие вещи коллекционирую, уникальные”. Попросил сохранить картину, потому что собирался тогда ехать в Африку, а через два месяца заехал, чтобы забрать её.
– Как вышло, что Ваш портрет Ричарда I Львиное Сердце на коне выставлен в самом посещаемом туристическом месте, в символе Лондона – башне Тауэр, где находится сокровищница королевы Елизаветы II?
Как-то на третий месяц моего пребывания в Лондоне в 2001 году я рассказывал певице Милене Славовой, какие чудеса случились со мной в храме преподобной Стойны в Златолисте и в Крестовом лесу, где я подарил три картины, и она решила познакомить меня с известным композитором Хермияном Фортом. Тот позвал меня, как человека искусства с интересной биографией, на ужин в Тауэр. Я принёс в подарок икону с образом Святого Георгия. Начальник крепости и всех дворцов королевы Томас Шарп меня поприветствовал. Приняли меня в клубе, в котором состояли только люди государственного и правительственного уровня. Я увидел в Тауэре первые чёрно-белые фотографии королевы, боевое оружие, знамёна, документы, всё это исторически подлинное. После этого композитор отозвал меня в сторону и сказал, что церковь там англиканская, поэтому нехорошо дарить им христианскую икону, хоть и Святого Георгия, и предложил мне написать картину. Дал мне историческую музыку, которую написал для крепости. Я её послушал, и было мне видение специального знака, и тогда я написал Ричарда I, названного Львиным Сердцем. После того, как я поделился с композитором своим видением, он сильно разволновался, достал свою вторую визитную карточку, и оказалось, что я видел его фамильный герб, которому 300 лет. Я видел предмет, связанный с его родом. Портрет был очень хорошо принят во дворце.
А после того, как мой друг увидел странный сон с Папой Иоанном Павлом II, мы отправили ему написанную мной икону Богородицы и получили благодарственное письмо от него. Когда начальник дворца узнал, что у меня есть письмо от Папы, он снова позвал меня на ужин и тоже написал мне благодарственное письмо, в котором сказано, что этот портрет находится в сокровищнице дворца. Четыре года назад новый начальник меня пригласил специально и сказал, что прикрепит письмо от Папы и от предыдущего управителя Тауэра к портрету Ричарда Львиное сердце, чтобы туристы, приезжающие со всего света, знали, кто автор. Его слова были: “Пока существует Англия, будет существовать и портрет вместе с крепостью, и будет виден всему миру”.
– Какие чудеса случались с людьми, обладающими написанными Вами маленькими картинами с преподобной Стойной?
В Англии родились дети в болгарских семьях. Был случай, когда японки у меня купили иконы Богородицы. Люди, открытые духу, подключаются, и с ними происходят хорошие вещи.
– Когда Вы пишете образ святого, его энергия проходит через Вас. Что при этом чувствуется?
Чувствую его присутствие. Когда пишу Богородицу, появляется аромат ладана или разливается нежное тепло. Если является святая, то часто ощущается запах цветов. Когда я писал Святого Георгия в 1999 году в церкви в Златолисте (где жила и исцеляла преподобная Стойна – примечание редактора), чувствовал сильное напряжение. Таким сильным было его присутствие, ощущалось, как будто скала лежала у меня на плечах. Преподобная Стойна быстро прояляется на холсте, как образ и дух, а на изображение Святого Георгия уходят дни. Медленно, не спеша, уверенно. Он старается проявиться в подробностях. Не даётся.
В 1999 году, после того, как я написал Святого Георгия, однажды закрыл глаза, и явилась мне преподобная Стойна. У неё было очень красивое лицо. И она улыбалась мне. Я написал её. Не собирался расставаться с этой картиной, но один банкир из Англии, бездетный, купил её. И родились у него три сына, теперь уже взрослые. В книге “ Чудеса Стойны Преподобной” я и другие люди рассказываем о чудесах святой, которые и сегодня случаются. Каждый может обратиться к ней с мольбой, но от сердца, своими словами. Обратиться с истинной верой и чистыми помыслами.